рыцарь хейда

Господа, как заядлый любитель данного фендома предлагаю обсудить херню с Iron Keep, а именно ту неувязочку, где Железная Цитадель покоится будто бы в небе (хоть и облаков не видно) и соединена с миром только одним долбанным лифтом. Та же фигня с башнями Хейда и Безлюдной пристанью метров на 50 ниже ее.

В интернете люди собственные теории выдвигают, в основном бредовые и нелогичные, хотелось бы услышать ваше, я же знаю, среди вас много фанатов этой игры.

Dark Souls 3 - Как Найти Ковенанты Пальцы Розарии и Мародёры

Добро пожаловать в гайд по Dark Souls 3! В этом видео мы выясним как добраться до ковенанта Пальца Розарии, а также как вступить в Мародёры после убийства Проклятого Великого Древа. Кроме того, где можно сэт Кирка, Шипастого Рыцаря и Красный Мелок. Приятного просмотра!

СТРАННИК ИЗ ФОРОССЫ

Свет факела из обломка еловой ветви и намотанных на неё лоскутов ткани, облитых маслом, освещал мрачные каменные своды подземелья. Звуки доспехов и соприкосновения бронированных сапог с полом разносились по туннелю. Некто остановился и поднёс свой факел к выточенной из местной породы каменной стойке в форме почти идеального прямоугольника, который расширялся сверху, суммарно напоминая миниатюрную крепостную башню с квадратным основанием. Нечто странное в углублении стойки за несколько секунд разгорелось из маленького огонька до полноценного источника света. Чем ближе 2 источника огня друг к другу, тем ярче светит каждый из них, тем больше тепла дают они оба. Это касается не только огня как такового, но и всего, что связано с ним , нисходя до того уровня, что является одной из первооснов того мира, которым его знают люди. Теперь оранжевый свет полностью освещал незваного гостя. Это был статный воин, что ростом был выше большинства обычных людей, хоть и не достигал размеров рыцарей Сиана, по крайней мере в ширину. Облачён он был в полные доспехи Львиных Рыцарей Фороссы, также известные как броня Фараама, наиболее знаковой деталью которых был закрытый шлем с вырезом в форме буквы "Т" и металлическим гребнем сверху. Эта броня смотрелась на нём как влитая, учитывая рост и пропорции воина, прекрасная подогнанная под его тело. Это говорило об одном – это снаряжение создавали специально для него, а не было снято с трупа, украдено или силой отобрано у бывшего владельца, потому как владелец был лишь один и если всё будет идти как шло, то всё так и останется. Помимо прочего выглядели доспехи весьма хорошо, целыми, без вмятин, сколов металла, царапин и прочих отметен, сразу можно было сказать, что  об их состоянии заботятся как о том, что крайне ценят, впрочем глаз знатока мог точно определить, что создали их не год и не два, а чуть больше десятка лет назад.
В его левой – ведущей руке, – находился клинок. Это был меч пехотинцев королевства Дранглик. Пехотинцы королевства Дранглик не были полноценными солдатами армии короля, но когда гиганты вторглись из-за моря , в сражениях пришлось использовать даже толпы этих ополченцев. Вендрик и вся остальная военная верхушка государства старались как можно лучше подготовить войска к нападению огромных каменнокожих чудовищ. Король не скупился на деньги и ресурсы, чтобы его лучшие воины, драконьи всадники на грозных красных вивернах, полководцы , рыцари, королевские мечники и все остальные имели лучшее по качеству снаряжение, какое были способны обеспечить мастерские и кузнецы Дранглика. Обеспечить армию, под стяги которой встало в несколько раз больше людей после известия о приближении столь грозного врага и указа короля, это крайне дорогое удовольствие, даже если не говорить о необходимости снабжать их всех хотя бы провиантом, чтобы все эти защитники своей Родины не умерли с голоду, и даже не заикаться о том, что муштра это тоже непростой и затратный процесс. Оружейники и доспешники всего королевства действительно потрудились на славу , в поте лица создавая день за днём партии защитного и атакующего снаряжения, и всё же было очевидно, что броня и оружие почти самой многочисленной, ибо многочисленнее были только полноценные солдаты, и самой малообученной части войск будет качества ниже среднего. В конце концов все, кто хоть сколько то знал о расе гигантов, понимал , что потери в предстоящей войне будут исчисляться десятками тысяч. На оружие пехотинцев шло самое малое количество времени, самый дешёвый оставшийся металл и самые быстрые и малозатраиные методы ковки. Получившийся результат имел закономерный вид. Конечно этими мечами и топорами можно было легко убивать обычных людей, прорезать лёгкие доспехи , отрубать конечности и головы, а доспехи, напоминавшие облегчённые бригантины немного защищали от режущего урона одноручного оружия, но для сколько-то длительного применения или использования полноценным воином в качестве основного снаряжения они не подходили от слова совсем. В руке бывшего рыцаря Фороссы этот обычный одноручный меч выглядел словно короткий клинок. По очевидным причинам он был подобран текущим обладателем с тела того, кому он точно был не нужен уже как 2 года по причине весьма прозаической. Его родное оружие было отдано на перековку, поэтому временно пришлось пользоваться этим дешёвым пырялом. И судя по свежей крови, остававшейся на лезвии, он уже успел пустить его в ход.
Однако глупо было бы считать, что бывалый воин будет использовать всего лишь одно оружие, лишившись на время которого ему бы пришлось добывать другое исключительно кулаками. Его металлический щит сейчас был там же, где и меч, хотя и не нуждался в значительных "ремонтных работах". На поясе в кожаных ножнах у него находился охотничий нож – инструмент выживания, оружие последнего шанса, которым можно аккуратно кого-то прирезать, отбиться от некрупного зверя, разделать тушу и выполнять много мелкой режущей работы. Хорошо заточенный и неплохо сделанный из качественной стали, он был со своим хозяином меньше чем доспехи, но больше, чем всё остальное. И наконец на вторичном ремне, одетом через плечо словно партупея, располагалось нескольких обычных метательных коротких ножа. Фороссец не слишком хорошо умел стрелять из лука, да и арбалет носить ради одного, максимум 2 первых в схватке выстрелов довольно проблемно с учётом необходимости тоже заботиться об этом оружии, да и просто лишнее дополнительное оружие не самых малых габаритов, а также необходимость носить колчан и пополнять запас стрел и болтов. Словом, Львиный Рыцарь не хотел обременять себя спектром неудобств и обязательных действий, получаемых при использовании личного полноценного стрелкового оружия. А вот метательные ножи это другое дело. Они занимают немного места, достаточно удобны в использовании, не требуют ухода из-за расходности, но при этом позволяют всё также поразить цель вне досягаемости орудия ближнего боя. Помимо этого, нож можно метнуть быстро и неожиданно, используя одну руку , пока в другой остаётся меч, и пусть такому оружию не достаёт дальности и бронебойности, в случае с защищёнными или живучими врагами летящий кусок стали или железа как минимум отвлечёт внимание цели, а как максимум вопьётся в плоть, вызовет мешающее кровотечение, собьёт атаку, а то и серьёзно ранит или убьёт, попав в уязвимое место. Сейчас этих метательных ножей при нём было 3 штуки, на один меньше половины того, сколько он максимум с собой таскал.
Рыцарь продолжил свой путь, углубляясь в катакомбы. Эти катакомбы представляли собой старую шахту, но на удивление необычную. Высокие потолки, не характерные для чисто технических шахт, широкие коридоры, в которых могло разойтись даже 8 человек, местами абсолютно ровные своды с обильными элементами ровных граней и прямоугольных колонн, слегка выдающихся из стен. Нигде не было деревянных подпорок. Редко можно было заметить в стенах некие высеченные в камне прямоугольные дверные проёмы без дверей, оканчивающиеся завалами. Люди не строят так, тем более так не строятся каменоломни и шахты для добычи важных ресурсов.
Продолжая путь, на всякий случай рыцарь бросал взгляд на стены. Вряд ли там могло то, за чем он пришёл, но уж лучше перебдить, чем недобдить. Постепенно коридор стал сужаться, а слух воина всё сильнее улавливал чавкающие звуки. Неожиданно под потолком донеслись щелчки. Фороссец поднял голову и руку с факелом. Несколько пар крупных полностью чёрных глаз блеснуло, щелчки прекратились и некое существо размером с собаку умчалось глубже во тьму. После трагедии в кристальной бухте Брайтстоун, принадлежавшей лорду Тселдоре, большие пауки сумели постепенно маленькими группками расползтись по множеству мест королевства и возможно даже за его пределы. Под своим шлемом человек оскалился, но продолжил идти. Сквозь чавканье донеслось несколько коротких рыков, не слишком громких и не низких. Боец сосредоточился и убрал меч в найденные недавно импровизированные ножны, предназначение которых было лишь в том, чтобы удерживать одноручные мечи с гардами на поясе. Звук хрипящего дыхания приближался, пока факел не позволил увидеть очертания силуэтов. Мгновение и метательный нож устремляется во мглу. Один из силуэтов резко падает , остальные 2 ускоряются. Меч вынимается из ножен, когда в свете огня предстаёт омерзительный гуманоид.
Существо, явившееся из глубин подземелья, было похоже на человека, возможно даже когда-то и являлось им. Ростом не превосходя обычного кмета, полностью лишённое каких либо волос тело с болезненно тошнотворно горчично-жёлтой кожей, сквозь которую тут и там видны просвечивающие тёмно-серые вены. Полностью белые глаза, словно покрытые бельмом без малейшего намёка на зрачок или радужку, лишённые разума и цели кроме поглощения пищи. Широкие челюсти с выпирающими зубами, отсутствие губ. И наконец брюхо, большое, выпирающее из тела и свисающее вниз , словно кожаный мешок, набитый камнями, который пришили к настоящему животу. Оно не бежит, но быстро идёт навстречу жертве. Чуть позади него из темноты появляется подобный ему. Они приближаются, и воин делает шаг вперёд. Быстрый и ровный удар клинка отсекает тянущуюся к нему руку ближе к локтю, но чудовище даже не успевает взреветь от боли, брызгая тёмной кровью, когда в тот же миг опустившийся в ходе прежнего движения меч резко уходит в верх распарывая жертве горло до самых шейных позвонков. Издавая пустой сдавленный хрип, тварь падает на спину, продолжая извергать кровь из режущих ран. Не теряя времени и не дожидаясь падения убитого, Львиный Рыцарь тут же делает шаг назад, уходя тем самым от захвата лап с короткими когтями для рытья грунта второй мерзости, и следом обрушивает прямой вертикальный удар, рассекая перед противника от лба до начала живота, включая мозг, трахею, кости грудной клетки, после чего в следующую секунду пинает в живот существо бронированным сапогом. Оба чудовища лежат на каменном полу, заливая его своей грязной мутной кровью, ещё еле дёргаясь в большей степени на остаточных реакциях. Воитель довершает дело пронзая мечом головы лежачих. После такого уже не встают. Закончив с этим , он идёт к телу, что легло первым. Теперь и оно освещено светом факела, упало на живот, распластавшись. Точный укол в голову. Движением ноги рыцарь переворачивает тело на живот.
– Хм... Нож вошёл чуть ниже гдаз и прошёл в него на всю длину лезвия. Смерть наступила мгновенно. Это я действительно удачно попал.– прошипел он себе под нос и достал нож из лба жертвы. Осмотрев на наличие повреждений, он протёр его о тело существа и повесил обратно. Он всегда так делал, когда метательные ножи после броска можно было найти и достать из цели в хорошем состоянии, что впрочем было не так уж и часто. Рыцарь Фараама уже убивал этих существ как в самой этой шахте, так и в иных местах, неоднократно встречая их после пересечения границы с Дрангликом, хотя и не вдавался в подробности их появления. В нескольких встреченных поселениях он слышал, как их называют – гоблины.
С очередной группой монстров было покончено, но чавканье не прекратилось. Наивно было бы думать, что убитые прежде и убитые сейчас твари это и есть всё обитатели этих подземелий. Ускоренным шагом рыцарь двинулся к источнику звука, что постепенно смешался в левую сторону. Через пару десятков метров его ждал очередной дверной проём в стене, на сей раз чуть более широкий и покрытый минималистичный орнаментом. С первого взгляда было видно, что проход туда не был завален. Звук шёл из помещения, куда вёл этот проход. Факел возжёг пламя очередной башенной стойки , стоявшей возле двери. Тот, кто держал его в правой руке медленными шагами вошёл в проём. Они были здесь. Озлобленные и безумные, увлечённые лишь набиванием своих раздутых брюх подгнившей плотью изуродованных тел на полу, все четверо. Это был идеальный шанс.
Воин бросил факел в центр комнаты и , сжав рукоять меча обеими руками, сам бросился на врага. В одном движении он рассёк позвоночник существа, что сидело на четвереньках спиной к выходу, пожирая труп, одним вертикальным ударом, следом в наскоке отрубив подвернувшуюся в его сторону голову ближайшего чудовища. Не дожидаясь реакции оставшихся, он совершает рывок в сторону твари, что поднялась на ноги, пронзая её мечом насквозь и прижимая к каменной стене. Последнее существо бросилось со спины, но воин не забывал о нём ни на миг и встретил врага ударом бронированного кулака в морду с разворота. Гоблин был ошеломлён на несколько секунд, а кровавые ссадины испортили его и без того уродливое рыло. Не теряя ни секунды, фороссец вырвает меч из пронжённого тела и распарывает брюхо отродья, из которого вываливаются наружу забитые гнилью разрезанные кишки вместе с потоками льющейся крови и пищеварительной кислоты из рассечённого желудка. Опуская лапы к животу в какой-то инстинктивной надежде удержать внутренности, гоблин падает замертво. Теперь все его противники убиты, быстро и без малейших повреждений даже собственных доспехов. Опыт десятков сражений не пропить, даже если сильно постараться. Встряхнув меч и убрав в импровизированные ножны, Львиный Рыцарь, поднял свой полу затухший и почти догоревший факел, ткань на котором уже обратилась в чёрный пепел, а горело уже само дерево. Теперь он мог осмотреть помещение. Было оно достаточно просторное и ровное – каменная коробка 6 на 8 и с потолками в 3,5 метра. По причинам то ли времени, то ли обстоятельств многочисленные находившиеся у дальней стены объекты были разрушены на куски камня с немногочисленными деревянными элементами. У соседней стены стояло разрушенное каменное кресло. Из самой стены выдавалось вытянутой рамкой некое подобие то ли камина, то ли печи. Не долго думая, воин поднёс к нему пламя и как и в случае со стойками, огонь разгорелся там быстро и легко. Согревающий огонь без дыма и гари. Теперь свет полностью освещал комнату, и у другой стены в 2 метрах от места, куда прежде пригвоздили чуловище, выходец из Фороссы заметил лестницу, ведущую куда-то вниз, но не направился туда, сконцентрировав внимание на том, что находилось на полу комнаты.
– Ещё 2 трупа гоблинов, помимо тех, что убил я. Тела частично пожрали их же собратья, но убили их не они. Одному размололи череп, другого... Хм... Просто снесли ударом чего-то тяжёлого вроде молота. А вот остальные тушки. Их уже хорошенько погрызли, да и сами они слегка подгнили, но никаких насекомых или червей. Опознавать тяжко, но возможно, их не порвали на части. Это не люди. Пропорции не человеческие. Похожие, но всё же другие. Хм... Это же гирмы, во всяком случае с учётом окружения это должно быть их шахты.
Воин лишь единожды прежде встречался с этими существами, но кое-что о них всё же знал. Гирмы – это родственный людям коренастый народ добродушных кочевников. Когда они спокойно жили на поверхности в мире с человечеством, но людям всегда и всего было мало, люди не терпят конкурентов, даже если таковые себя ими не считают. По какой-то причине люди ополчились на гирмов и изгнали их под землю, как когда-то и крысиный народ. С тех пор эти существа живут в найденных ими или созданных подземных поселениях в некоторых местах материка, преимущественно под поверхностью Дранглика. Большинство из них за долгие века впитало обиду на всю человеческую расу, однако есть и те, кто не видят в современниках с поверхности врагов. У гирмов крепкие и сильные воины, несущие тяжеленный щиты и большие топоры и молоты, а кроме того одни из лучших ремесленников, умеющих обрабатывать камень на всём континенте, и не только камень, но и божественный титанит. Именно его поиски и привели сюда рыцаря. Он прошёлся взглядом по скоплению сломанных плит и дерева внимательнее, разгрёб небольшой завал, под которым что-то было.
– Боевой молот гирмов. Даже для меня он тяжеловат, тем более если попытаться использовать его одной рукой. Предметы быта, всякая мелочь. Надо осмотреть, что там внизу.
Он потушил факел об пол, чтобы палка не догорела окончательно до середины. Теперь он сорвал с одного из изуродованных тел гирмов кусок ткани, срезав его мечом, обмотал вокруг остатков деревяшки и поднёс к огню, дал разгореться. Не на долго этого должно было хватить. Теперь он начал спускаться. Здешние каменные ступени вполне подходили для человеческих ног. Сама лестница шла в 2 пролёта. Инородных звуков не было слышно, да и гнилью снизу не несло, значит гоблинов там точно не было, поэтому он шагнул в полностью окутанную мраком комнату без сомнений. И в туже секунду раздался пронзительный вопль. Он был столь громким , близким и отвратительным, что почти оглушённый, воин инстинктивно прикрыл руками голову. Это не позволило ему среагировать. Длинная рука с огромной силой выскачила из темноты по левую сторону от дверного проёма , вмазавшись в торс бронированного воина. Удар был такой силы и резкости, что человек оказался отброшен на метр в сторону и опрокинут на живот. В ещё глазах на несколько секунд абсолютно почернело. Ещё горящий факел, потрескивая, в тот же миг покатился в сторону. Неизвестное существо издало совершенно другой звук, куда более тихо. Тут и был его шанс расправиться с названным гостем, но вместо этого, оно бросилось к факелу. Перед тем, как оно сблизились с источником света, рыцарь начал подниматься, оперевшись о стену, и нацелив взор на чудовище. Оно было выше человека. С короткими полусогнутыми задними ногами и длинными и мощными передними конечностями, покрытое тёмно-синий кожей с мордой абсолютно уродливой, как у самого отвратительного нетопыря. Этих тварей именовали ночными сталкереми и боец знал, в чём их слабость. Остервенело и невероятно агрессивно чудовище начало наносить удары по пламени, давя его, не обращая внимание на ожоги когтистой ладони, пока лишь малочисленные искорки не стали исходить от пепельных остатков факела. Этого времени рыцарю Фараама хватило на то, чтобы собраться с силами и атаковать, но не хватило на то, чтобы сделать это безответно. Чудовище успело частично развернуться и лезвие всего лишь полоснуло его по крепкой лопатке. Уходя от ответного удара мощной лапы отскоком и полупируэтом, боец контратаковал не дотягувшуюся до него конечность, рассечя кожу и плоть вдоль предплечья левой руки перед ним. Сталкер вновь издал вопль, к которому рыцарь, испытавший дискомфорт, всё таки был готов, и бросился на врага, быстро размахивая длинными лапами и с приличными когтями. Воин успешно уклонился от нескольких из них, но помещение было не слишком велико, чтобы это продолжалось долго, ведь ещё 5-6 таких движений и его зажмут в угол, а это фатально. Что ещё хуже, сражаться в таких условиях было крайне трудно. Единственный свет, хоть как-то позволявший видеть силуэт врага исходил из печи в комнате наверху, слабо отражённый от стены межлестничного пространства. В попытках не допустить собственной мучительной гибели, боец бросает метательный нож с нательного пояса. Времени и возможности бросить его прицельно нет , но и не в том его задача. Стальное лезвие впивается между грудных рёбер с правой стороны тела, чем временно стопорит монстра, и с этой секунды рыцарь сокращает дистанцию, но недостаточно близко, нанося вертикальный удар мечом. Частично затупившееся и уже покрытое трещинками и зазубринамм лезвие клинка рассекает плоть на морде чудовища, но к не счастью не задевает его глаз и не прорубает лобную кость. Визжа от боли, зверь наносит удар на столь короткой дистанции врагу, что никак не смог бы уйти от этого заслуженного возмездия. Могучие лапы частично проминуют и царапают доспехи, отбрасывая жертву в стену. Существо отшатывается назад, рычит и шипит, вытирая кровь, обильно льюющуюся из глубокого шрама на морде. Рыцарь тихо хрипит, стискивая зубы от ужасной боли, но вновь сжимает в ладони меч и встаёт хотя бы на одно колено. Это всё так, ерунда по сравнению с тем, что было раньше, по сравнению с заварушками из которых он выходил живым. Он был не из тех, кого так легко сломать или прикончить.
Фороссец приготовился вставать, но вместо опоры о стену, он опустил правую руку в небольшую кожаную вещную походную сумку на поясе сзади. Быстро перебирая пальцами, , он нащупал там свёрток и что-то внутри него. Тем временем уродливая тварь , преисполненная животной ярости, закончила испытывать первый приступ жуткой боли, а кровь его перестала течь так обильно. Теперь она готовилась окончательно расправиться с мучителем. И вот сейчас, когда чудовище приблизилось на расстановние ударов, рыцарь, растерев что-то в кулаке, выбрасывает руку вперёд максимально близко к лицу существа. Сотни маленьких ярких огней и пылающих искр вылетают в морду чудовища. Огненная вспышка озаряет комнату, а пламя искр сначала ослепляет рожу сталкера, а затем и обжигает его лицо и сжигает внешний слой открытых ослеплённых глаз.
Издавая крик страданий, монстр отшатывается назад, закрывая правой лапой морду и протягивая левую в тщетной попытке нащупать человека. Именн сейчас он быстро поднимается прямо, делает быстрый шаг в сторону от протянутой лапы и воинственным рыком наносит сокрушающий рубящий удар. И чавкающим звуком и хрустом меч пехотинца отрубает левую лапу чудовища выше локтя, но и сам обламывается ближе к эфесу. Конвульсивно дёргающаяся конечность в потоках извергаемой из обеих частей обрубка крови падает на пол, а сломанное лезвие отлетает куда-то в сторону. Видя это, воин Фороссы вонзает обломок меча в шею твари насколько это возможно.
Сталкер ослеплён, испытывает невыносимую боль от раны на морде, ожогов и отсечения руки, его слух забит лишь его же собственными звуками агонии. Львиный Рыцарь знает это, он выхватакт из ножен охотничий нож и таранит врага всем телом. Чудовище почти падает на спину, но инстинктивно опирается на отведённую назад правую руку. Воин бога Войны сжимает правой ладонью истекающее сбоку кровью горло монстра и со всей своей первобытной яростью вонзает нож ему в голову, легко пробивая череп за счёт своей силы. Первый, второй, третий, четвёртый, пятый. Наконец он останавливает свою руку, всю ещё держа её готовой для удара, разжимает пальцы, сжимавшие глотку и отталкивает от себя недвижимое тело. Сталкер исдох...
Боец останавливается, опускает ведущую левую руку с ножом. Его сердце бешенно и сильно колотится, кровь, гонимая им, насыщена норадреналином. Его быстрое дыхание становится медленнее и тяжелее. Он стирает кровь с ножа и убирает его в ножны. Глаза, привыкшие к этому мраку, с трудом находят на полу остатки факела. Воин уводит руку за спину, в сумку, достаёт оттуда свёрток. В нём находились засушенные огненные бабочки, которые использовались иногда путешественниками и горняками. Стоит растереть этих таинственных чешуйчатокрылых насекомых, как из их остатков рождается пламя, какое обычно используют для розжига костров или факелов, если нет иных способов это сделать. Мало кто умудрялся использовать их для боевых целей и этот рыцарь был одним из таких. Тем не менее всё, что у него осталось – лишь их маленькая горсть, которой мало на что хватит. Он растёр парочку из них и бросил на остатки факела, которые тут же загорелись, при чём как дерево, так и пепел, остатки обугленной ткани. Этого света оказалось достаточно, чтобы можно было немного осмотреть помещение. Кроме трупа сталкера, он обнаружил лишь немногочисленные каменные черепки от каких-то вероятно сосудов и наконец металлический сундук у той стены, которую не задело сражение. Мерным шагом он подошёл к нему и обеими руками поднял тяжёлую крышку. Внутри находились почти беспорядочно сваленные предметы: какая-то дорогая для гирмов утварь, подобие женсого ожерелья с малахитом и наконец то самое ... Вытянутые чёрные камни разных размеров с особым рельефом, легко узнаваемые на ощупь – титанит. Рыцарь Фараама открыл сумку и достал оттуда небольшой мешок, в котором уже находилось несколько таких "камушков". Он заполнил мешок и убрал в сумку. Дело было сделано, он добыл то, за чем пришёл. Теперь он мог возвращаться обратно.

***
Серое небо уже хорошенько потемнело, окрасилось мрачной вечерней синевой к тому моменту, как лес остался позади бывшего рыцаря. Он спокойным шагом продолжал свой путь в сторону нескольких вздымающихся к тучам густых дымных полос, источники которых скрывались за ближайшими холмами. Льющийся несколько часов стеной дождь окончательно размыл просёлочную дорогу, превратив её в покрытую глубокими лужами на местах выбоин и бывшей колёсных колей мешанину из хлюпающей под сапогами грязи и мокрой земли в перемешку с мелкими камнями. Посеревший мех на загривке доспехов уже вымок до последнего волоска, покрытые многочисленными стекающими каплями воды элементы брони стали ещё холоднее, чем обычно. Впрочем их обладателя это казалось ничуть не волновало, возможно никак не влияя на него самого и его самочувствие.
Наконец боец взошёл на один из холмов, подъём по которому был довольно пологий и не вызвал какого либо напряжения сил, там он временно остановился. Впереди его встречала долгожданная развилка. Единая дорога разделялась на две, между основаниями которых стоял деревянный столб, на котором должна была находиться табличка указатель, но по какой-то причине оная отсутствовала. Левая дорога вела в небольшую низменность относительно холма. Там в полукилометре располагалась деревня дворов на 30, но в нынешние времена часть этих домов была разрушена, частично или полностью, иные опустели. Когда Вендрик ушёл и истощённая войной страна начала окончательно погружаться в хаос , половина местных, прихватив своё добро, уехала отсюда. Иные уехали позже, кто-то стал полым или просто погиб навсегда. Брошенные остатки были разграблены ворами и разбойниками. Когда-то плодородные и распаханные поля, кормившие и деревню и ближайший замок, теперь поросли густым бурьяном. Лишь 5 столбов дыма уходило в высь с той стороны. Лишь 5 семей осталось в своих домах, продолжив жить во всё ухудшающейся обстановке. Рыцарь уже успел установить с ними контакт, пусть и весьма холодный. В любом случае, сейчас он намеревался идти по другой дороге, как и планировал. Правый путь вёл через ложбину прямо на соседний холм, где стояло одно единственное строение. Из его труб тоже шёл дым. Туда воин и отправился.
Одинокий дом на холме заметно отличался от всех прочих в окрестностях. Он был выше прочих, имея абсолютно точно полноценный второй этаж и потолки первого, которые были выше тех, что могли себе позволить обычные крестьяне. Стены его состояли из толстых брёвен из могучих деревьев, которые стояли в древнем бору, от которого к нынешнему времени уже остались лишь воспоминания в головах тех, кто был здесь прежде сотни лет назад и по какой-то причине до сих пор жив. Двускатная крыша была сделана на совесть тоже из древесины, а печник, судя по трубе, был большим мастером. Окон было в доме всего 3: 2 на втором этаже и одно на первом, все закрываемые качественными ставнями, которые правда вероятно не так давно меняли. У дома имелась одноэтажная пристройка, в данный момент с закрытыми на замок 2 дверцами, она вероятно была куда моложе, чем основное здание. Также строение имело забор под 3 метра высотой, однако его состояние в отличие от всего прочего было довольно плачевным.
Кулак в перчатке, являвшейся частью наруча доспеха Львиных Рыцарей Фороссы, несколько раз ударил в тяжёлую толстую деревянную дверь с металлическими элементами , образовывавшими подобие рамки. За дверью послышались шаги.
– Кто там? – донёсся тяжёлый низкий мужской голос.
– Мастер Унферт, это я, Рорзак, принёс то, что вы просили. – ответил воин.
Человек на той стороне сдвинул задвижку для того, чтобы посмотреть на то, что было за пределами его дома. Боец, представившийся Рорзаком, был ему неплохо знаком. Индивид в рыцарских доспехах показал мешок, из которого достал вытянутый, похожий по форме на морковку , чёрный камень. Замки на той стороне двери начали открываться. Навесной, дверной и наконец засов. Дверь открылась, и рыцарь сделал шаг внутрь. Там его ждал высокий , достаточно мускулистый и коренастый мужчина. На его голове находились немногочисленные ещё темные волосы с вкраплениями седых прядей до шеи. Борода несколько более седая , чем остальной волосяной покров, была частично опалена. Морщинистое лицо с глубоко посаженными бледно-голубыми глазами выдавало его досточно преклонный возраст. Рорзак протянул ему мешок. Тот взял его и жестом попросил закрыть дверь, что рыцарь и сделал.
– Хм... Неплохо. Килограммов 8 титанита тут точно есть. Это даже больше, чем я изначально надеялся. Славно. Теперь я смогу закончить работу и ещё достаточно останется.
– Славно, лезть в эти подземелья снова, теперь уже с одним только ножом, мне бы не хотелось. – ответил боец, снимая со своей головы, увенчанной лысиной, свой шлем.
***
Звуки ударов молота по металлу разносились по дому, смешиваясь с монотонным треском огня. Словно зацикленная , тень одинаково двигалась на освещённой пламенем стене в такт этим звукам. Шипение раскалённого лезвия в холодной воде. И снова удары, высекающие искры. Каждый, отзывающийся эхом прошлого. Удар меча об щит, о лезвие другого меча; полёт десятков тяжёлых болтов с бронебойными наконечниками, впивающихся в доспехи; истошное ржание коня, насаженного на древко копья уже убитого всадником пехотинца; этот чавкающий , хряпающий запоминающийся на всю жизнь звук, когда лезвие топора разрубает беззащитную кожу и плоть, отрубая конечности и головы; вопли людей в предсмертной агонии, заживо варящихся в своей броне, облитых кипящей смолой; собственное тяжёлое дыхание под закрытым шлемом. Эти звуки, они сменяют друг друга снова и снова, а затем вновь сливаются в единую какофонию, сменяющуюся шумом собственной пульсирующей в организме крови.
Одоспешенный воин, ссутулившись, сидел на крепкой дубовой лавке у стены позади рабочего места кузнеца. Его потухшие карие глаза впились лишённым какого либо интереса взглядом в пламя кузнечного горна.
– Мастер Унферт, почему вы остались здесь?
– Потому что этот клинок ещё не закончен.
Рорзак перевёл взгляд с источника света на мастера.
– Мне бы не хотелось вас оскорбить, но не думаю, что перековка моего старого меча станет вашим лучшим творением.
Унферт молчал, продолжая работу, пока не остановился на некоторое время, после очередного охлаждения клинка. Его мускулистая, испещрённая торчащими венами рука вытерла пот со лба, и сам он тяжело выдохнул носом горячий воздух.
– Я кую всю свою жизнь, с тех самых пор, как мои руки впервые смогли поднять молот и тиски. Гвозди, заклёпки, топорища, подковы, наконечники для копий и стрел, мечи. Я занимался только этим и работы у меня всегда было много. Так много , чтобы не думать о чём-то ещё. Лишь бы хватало стали и руки не дрожали. Когда гиганты опустошали Дранглик, эти руки создавали оружие, которым убивали этих чудовищ, прибывших из-за моря. Я продолжал работать, когда в стране начался хаос и король ушёл. Почему же я должен уходить сейчас? Моё ремесло всё также востребовано, хотя и заказчиков стало, хе-хе, меньше, чем при короле.
Рорзак ничего не ответил ему, не найдя слов для какого либо ответа.
– Да и даже если бы и хотел, куда уходить-то теперь? У меня за спиной сидит лучшее доказательство того, что в других странах скоро будет не лучше, чем у нас.
Воин слегка улыбнулся на левую половину покрытого щетиной лица, усмехнувшись. Улыбнуться на правую половину он мог лишь с большими усилиями– повреждение лицевых мышц с той стороны уже давно ограничивало его в выражении эмоций без использования слов.
– В любом случае, ничем кроме этого я не занимался в своей жизни и в моём возрасте да в наши времена слишком поздно начинать делать что-то ещё. Пока этот огонь и этот молот со мной, у меня останется смысл моей жизни, моя воля и моя жизнь, если на то будет воля богов.
– Вы верите в богов?
– А чего бы в них не верить? Я видел этими самыми глазами, как жрица из Линдельта одной молитвой и звоном своего колокольчика заставила солдата, которому сломали ноги, снова ходить! Что это по-твоему, если не проявление божественного чуда? Да и что есть эти напасти на нас, людей , если не проявление наказания богов, которых мы все чем-то разгневали?
– Я как-то не думал об этом... – коротко ответил Рорзак и ушёл на время в свои мысли. Фороссец редко задумывался о сущностях божественного порядка, идолах для людей, во всяком случае реже, чем в ходе бесчисленных сражений он с боевыми товарищами встречал очередной храм или святилище. Но он был Львиным Рыцарем и как все подобные ему знал о Фарааме – боге войны, который, как большинство думало, помогал им, даровал лучшим воинам Фороссы благословение. Львиные Рыцари взывали к нему перед битвами и благодарили после побед, и наверное когда-то даже строили памятники и воинские святилища. О последнем Рорзак мог лишь предполагать, он родился во времена, когда в его стране уже давно почти ничего не строили. Но это не было полноценной религией или даже культом, подобным тем, какой исповедуют сектанты Наар Альмы или служители , поклоняющиеся драконам, от которых, кажется, остались лишь древние кости, разные виверны и отродья столь противоестественные, что сложно сказать, что могло стать причиной их появления. И уж тем более верование в бога войны отличалось от того, что делали клирики Линдельта. Львиные Рыцари не умирали с именем Фараама на устах и убивали не ради него... Во всяком случае подавляющее большинство тех, кого Рорзак знал.
– Этот клинок готов. Теперь он прочнее и острее, чем был когда либо прежде!– произнёс кузнец через несколько минут, выведя рыцаря из его мыслей. Пред ним на дубовом столе на старой ткани лежало перекованное оружие. Прежде это был обычный стальной полуторный меч, качественно выкованный, но не более того. Он сослужил Рорзаку добрую службу в последние 6 лет. Благодаря своему росту в 193 сантиметра и значительной физической силе, полученной как от предков, так и от постоянных физических тренировок и сражений, он достаточно быстро научился использовать его в качестве обычного прямого меча, управляясь им одной рукой также легко и быстро, как хороший боец пользуется простым длинным мечом. Держа этот полуторник в левой руке и щит в правой, в отличии от большинства других Львиных Рыцарей, предпочитавших смертоносное искусство владения двумя клинками, он пережил десятки сражений и просто схваток, сохранив оба глаза, нос, уши, руки, ноги и все пальцы при себе в насколько это возможно целом виде. За всё это время меч не раз отправлялся на наковальни для исправления всех тех повреждений, что получало лезвие, вгрызаясь в плоть, кости, доспехи и толстые шкуры, но никогда прежде этот клинок не получал мощи, что дарует оружию древний титанит. Воин взял меч и несколько раз провернул в руке, сделал обычный замах, медленно произвёл пробный удар.
– Хм, теперь он длиннее почти на треть пальца и тяжелее наверное на пятую часть прежнего. Снова благодарю вас, мастер Унферт.
Рорзак убрал меч в ножны, которые вновь повесил на себя, убрал за спину треугольный металлический щит на ремне, маленькую походную суму на пояс, надел свой шлем Львиного Рыцаря.
Тяжёлая и толстая дверь кузни вновь отворилась и воитель вышел наружу. Снова оказавшись под холодными струями дождя, он шагом двинулся по дороге. 

– Постарайся не погибнуть. – сухо произнёс кузнец , перед тем как закрыть дверь.