Она летела низко над лесом. Точнее лесом это бесконечное множество чёрных стволов, тянущих к хмурому небу голые ветви, было только в её памяти. И единственным ответом небес на безмолвные мольбы иссохших древ был ледяной ветер да снег, больше похожий на пепел. Лес не спал, лес был мёртв. Как и почти всё внизу, по чему скользила тень её огромных крыльев. Мрачный остов старого мира, небрежно прикрытый истлевшим саваном, вот что видели её чёрные глаза на многие лиги вокруг. Жизни в этих краях почти не было, да и сама она была уже так стара, что иногда ставила под сомнение собственное существование. И лишь тогда чувствовала себя живой, когда природа просыпалась в ней. Когда древняя кровь звала вновь найти одного из их чернокрылого племени, чтобы зачать птенцов. Когда-то, наверное тысячу людских лет назад, в последний раз сбивались они в огромную стаю, и крылья их скрывали свет солнца над целым королевством… А сейчас то королевство – лишь огромный печальный склеп павший во тьму вместе с одним из Четырёх Королей, тихий и безлюдный, если не считать нежити, бесцельно бродящей по руинам. Там, в потаённом месте, она свила своё гнездо в этот раз. И там её ждут сейчас едва оперившиеся птенцы. Сегодня им будет пища, она ещё чувствует тепло угасающей жизни в туше барана зажатой в её острых когтях. Ворон часто называют ворами, но эту добычу она получила честно, хотя и не на охоте. Она её выменяла у людей.
Порой многие годы проводя в уединении, она занимала себя игрой – высматривала в развалинах городов блестящие предметы, собирала их и таскала к себе в гнездо. На рассвете и закате любуясь тем, как алые блики усталого солнца вспыхивают на её сокровищах. А иногда, ради интереса, приносила свои находки в земли живых и бросала там, наблюдая за реакцией суетящихся внизу человечков. Некоторые из её «небесных даров» они оставляли без внимания, от иных шарахались, вопя слова защитных молитв. Потом она заметила, что её подарочки принимаются гораздо охотней, если предварительно вытащить из них все кости прежних владельцев… А однажды, ей вздумалось сбросить им пару странных сияющих обломков не то камня, не то металла, тогда люди чуть не передрались за них. И когда она прилетела в следующий раз, то к ней навстречу вышел человек. Боязливо, ведомый вперёд лишь собственной алчностью, он подошел к корням старой сосны на вершине которой она пристроилась. В одной руке человек держал на поводу молодого барашка, а в другой – тот самый сверкающий камушек. Ворона прекрасно знала все человеческие языки, но и без того поняла, что у человека на уме. С того самого дня и начались её «деловое партнёрство» с человечками…
Течение воздушных потоков, видимых её птичьему взору так же ясно, как люди видят земные реки усилилось, и ей захотелось передохнуть. Выпустив баранью тушу из когтей, и тут же ловко перехватив её клювом, она спланировала на ветку высокого ясеня. Мёртвое дерево пронзительно скрипнуло, но всё же выдержало вес могучего тела. Пришлось немного повозиться, чтобы насадить на соседний сук свою добычу, но теперь можно было ненадолго забыться сном. Громадная птица нахохлилась, втянув голову и бездонные озёра чёрных глаз заволокло пеленою сна…
Он не ел уже давно. Сколько точно он не знал. Одинаковые серые дни, слиплись в один неразборчивый ком, ещё немного и так же слипнутся его впалые бока. Но пока волк может переставлять лапы – он должен идти… Без стаи было тяжело, о крупной добыче не приходилось и мечтать, а той мелочи что изредка ему попадалась, хватало лишь на то чтобы ещё сильнее распалить голод. Молодость тела и кровь отца-вожака, бегущая по его венам, вот пожалуй и всё, что поддерживало в нём тягу к жизни.
Холодный ветер, обгладывавший кору с мёртвых деревьев, не приносил никаких запахов суливших возможность поживиться, лишь с издёвкой бросая в нос снежные иглы. Уже не в первый раз желание остановиться и прилечь закрадывалось в его сознание. Незримой паутиной опутывало лапы и делало их неподъёмными. Но раз за разом ему хватало сил вырваться из морока, и тихо огрызнувшись на тень смерти идущую по пятам, он продолжал свой путь… Вдруг что-то капнуло сверху ему прямо на нос. Он машинально облизнулся, и ощутил вкус и запах от которых каждая шерстинка его серой шкуры встрепенулась - кровь! Ещё живая кровь! Мгновенное замешательство сменилось вспышкой надежды. Волк весь превратился во внимание и стал жадно озираться. Ещё несколько крупных алых капель упали на снег на расстоянии пары прыжков впереди. Он рванулся вперёд и жадно слизал угасающие крупицы жизни. Подняв морду, он наконец увидел в небе источник даров – силуэт огромной чёрной птицы, плавно скользящий на фоне свинцовых туч. И он побежал ему вслед. Точнее само его тело ринулось вперёд, бросив в топку воли последнюю охапку хвороста. Он ни на что не надеялся, ничего не опасался, он просто шел туда, куда вела его теперь тонкая пунктирная линия, начертанная красным по белому. Быть может ему улыбнётся удача, и пусть сегодня у удачи крылья цвета безлунной ночи…
Её разбудил шум. Звериный рык и лязганье клыков вперемежку с хриплыми воплями. Птица встрепенулась на своём насесте и посмотрела вниз. Пока она спала с бараньей туши к подножию дерева стекла ярко красная лужица, она-то видно и приманила волка. Хотя нет, скорее волчонка, хотя весьма крупного, но и весьма тощего. Но гость был не один, компанию ему составляла нежить. Пять Возвращённых, облачённых кто в лохмотья, кто в проржавевшие насквозь доспехи, теснили волка орудуя копьями и прячась за щиты. Этим кровь была ни к чему, ни баранья, ни волчья. Да и волк не стал бы жрать плоть неживых, насквозь пропитанную Эстусом, даже на пороге смерти. Твари, давно утратившие свою человечность, алчали света Души волчонка, и шли на этот свет слепо и неумолимо. Будь перед ними взрослый и здоровый волк – исход стычки был бы решен за пару мгновений, но измученный голодом малолетка, явно одиночка… Он мог бы убежать от нежити, но видно запах крови приковал его к месту пуще всякой цепи. Ещё один жестокий штрих на полотне угасающего мира. Но какое ей дело, она видела уже столько смертей, да и ждать очевидного исхода этой битвы ей нет резона, уж больно тощий этот волк. Быть может она запомнит место, и завтра вернётся сюда за его шкурой, чтобы утеплить ею гнездо… Птица хотела уже сняться с места и продолжить свой путь, но вдруг странное чувство пробрало её насквозь. То самое, что появляется у ворон спустя первую тысячу лет их жизни. Левым глазом вороны с рождения видят прошлое Мира, правым – его настоящее, а третьим, что открывается лишь у старейших, тем что зрит на Мир из средоточия самого Духа они видят… Безмолвной чёрной молнией она ринулась вниз…
Когда он вновь открыл глаза, вокруг было тихо. Лишь с трудом перевернувшись с отбитого бока на живот и несколько раз встряхнув головой волчонок сумел немного прийти в себя. Вокруг валялись части тел разорванной нежити, а чуть поодаль на земле сидела огромная чёрная птица и спокойно чистила перья. Рыча он пополз вперёд, к красному тёплому пятну и начал жадно лакать, дрожа всем телом от возбуждения и усталости. Птица могла прикончить его одним ударом клюва, но почему-то не делала этого. Она лишь пристально смотрела не моргая, и издавала тихий клёкот. Потом, будто приняв какое-то решение, вспорхнула на дерево, и взмах её крыльев чуть не перевернул волчонка на спину. А через минуту рядом с ним упала на землю задняя нога барана. Что происходило тогда вокруг дальше – он уже не замечал. Он ел пока усталость не обрушилась на него и уснул, не разжимая хватки на обглоданной кости…
Птенцы были целы и невредимы, когда она наконец вернулась в гнездо. Остатков добычи вполне хватило, чтобы удовлетворить их неуёмный аппетит хотя бы до утра. Пряча под крыльями своих чад и погружаясь в сон, она вновь увидела внутренним взором ту картину будущего, что заставила её вмешаться в чужую судьбу. Она видела каким великим и свирепым станет этот голодный волчонок, видела благородного рыцаря, чьим спутником и другом тому предстоит стать. Видела судьбы двух великих героев, что вплетутся в Великий Узор сотканный Богами… Сегодня он мог умереть, но она подарила ему жизнь. И когда-нибудь, в собственных когтях по велению Судьбы, она же принесёт того, кто подарит Великому Волку достойную смерть от руки могучего воина. Завтра она вновь отправится на поиски пропитания для своих птенцов. И, пожалуй, наведается к одному безумцу, тому что обещал ей мяса жирного ягнёнка за хорошую историю…
